Ну что… Хотели сказку? А вот она. От Шахерезада поневоле…
Моей Рите.
Принцу не засыпалось. Он кряхтел, ворочался, хрумстел, постанывал. Хотел одновременно есть, пить, мультфильм и колыбельную. Естественно, не давая спать никому из домашних и свиты, включая возможных блох на сторожевой собаке длинной рыжей породы. Хранимый в прикроватном сундучке Набор Экстренных Ночных Увещеваний Королевы, извлеченный с приличествующими случаю заклинаниями, отчего-то не слишком помогал. Точнее, помогал, но от силы на пару минут. По истечении которых сопение, хныки и задорный топот маленьких ножек по маршруту детская-столовая-туалет-столовая-тронный зал возобновлялись.
Королю снилось море. Снились ему так же обычные атрибуты королевского бытия — одалиски, танцы живота и прочих крайне привлекательных частей тела, коктейль «sex on the beach», и поддатые турецко-подданные. Дорожа семейным счастьем, никогда в жизни он не признался бы Королеве в том, что во сне он ведет столь порицаемую общественной моралью жизнь. На Обычный Утренний Вопрос Королевы- «Как спалось, милый?» у Короля всегда был наготове Стандартный Утренний Ответ. «Не шармант, любовь моя! Представляешь, всю ночь снилось, что я беседую с первым министром о превратностях." Неконкретизируемое «превратности» помогало создавать впечатление радения, бдения и перманентного размышления о скучных государственных делах, и поддерживало сложившийся образ ревнителя семейных ценностей. Но подсознание — это Изобретение Иноземного Похабника Фрейда — порой выкидывало такие вот неконтролируемые кунштюки, доставлявшие — чего уж греха таить — Королю в кровать радость прикосновения к запретному плоду.
Вот и сейчас, пусть и во сне, Король откинулся в шезлонге, попирая седалищем шкуру императорского пингвина (ничего удобного в этой шкуре не было, за исключением названия), и приготовился слушать заморского менестреля, случайно приблудившегося ко двору на прошлой неделе. В програмке концерта значилось: Muslim Mug O’Myev. «Нет, ну до чего артисты дошли! Это же надо псевдоним так подобрать…даже переводу не поддается… Исламская, понимаете ли, кружка с кельтской фамилией… Чушь несусветная!»,- подумал Король, а вслух произнес: «Ну, О' Маев, порадуй что ли сладкоголосым пением особу голубых кровей!»
Вступил оркестр. Лицо иноземного барда исказилось под бременем тяжелых дум о судьбе угнетенного населения имени Святого Патрика, и он, как бы через силу, затянул — «Не думай о секундах свысока…" Наверное даже для похотливого королевского подсознания это было слегка чересчур. Во мгновение ока восстав из шезлонга (а что Вы думаете — суетливо вскакивать Королям не к лицу), он вскричал «Мама!» — и проснулся в холодном поту. На него с тревогой смотрела Королева.
— Превратности, милый? — участливо спросила она.
— Они, — ошалело покрутив венценосной головой, отгоняя кошмар, просипел Король…
— Хоть бы ночью не думал о государственных делах! Да вот тебе и повод отвлечься — Принц сегодня малость не в духе, спать отказывается, требует сказку.
— Сказку??? — Ага, сказку. Да не простую, видишь ли, а Королевскую. То есть, рассказанную непосредственно Королем. А так как в обозримом пространстве с Королями у нас серьезная напряженка, — твой выход, любовь моя…
Есть в жизни ситуации, которых даже королям не избежать. В отцовстве чинов нет. Можно сколько угодно топать ногами на министров, можно росчерком пера отправлять на свалку семнадцать подгорелых Биг-Маков, а скажет тебе ребенок, что пришла пора курощать и низводить — хоть ты Король, хоть бог, хоть сам Дэвид-мать-его Бэкхэм — будешь курощать, как миленький… не забывая «и-го-го» кричать при этом с большой долей достоверности. Ибо достоверность малая есть провоцирование детских слез, хуже которых только игра в подкидного в дождливый день… Король, при всех своих видимых и скрытых недостатках, был мужчина неглупый. И не рассусоливая поплелся. Пошкандыбал в детскую, на ходу соображая, чем бы отпрыску угодить… Сказок, будучи правителем практичным и без фантазий, он сроду не рассказывал. Тем более знал он, что банальной, известной со времен древней Чаровницы Нагонятельницы Снов Арины Родионовны, Сагой о Репке дело не обойдется. Воспитанное на комиксах и компьютерах поколение на понт о Репке или Коньке-Колобке не возьмешь. Стало быть, будем импровизировать, как тот… как бишь его? — О’Маев. — Сказку, сынок? — Даааа — не по ночному бодро протянул наследник престола. — Ну… (Стивен Кинг мне в помощь) — слушай.
ТАЙНА КОРОЛЕВЫ.
Знаешь, как все сказки начинаются? Когда то, давным-давно… Хотя скажу тебе честно, история эта не так уж и давно произошла. В общем, давным- недавно, когда еще не было тебя на белом свете, жили — были в некотором царстве — недалеком государстве со странным названием АнноКаренино, Король и Королева.
— Такие же, как вы с мамой?
— Похожие, да не такие. Моложе на давным-недавно лет… Да ты слушай! Царство у них было небольшое. На одну комнату меньше, чем у нас. Но жили они счастливо, в мире да согласии. Была у них дочь — Принцесса — красавица, сторожевая собака длинной рыжей породы, да грядка с помидорами. Жили-не-тужили, на счастье ворожили, солнышку и дождику равно радовались. Только вернулся раз Король вечером во дворец, от дел своих королевских телом и душой отдохнуть, глядит — а Королева сидит, светлой грусти полна, и смотрит на Короля испытующе.
— Ладно ли все у тебя, любимая? — Король спрашивает.
— Ладно, да не все, родной, — отвечает Королева. — К Колдунье сегодня ходила я.
Ух, колдуний да колдунов Король не любил. На дворе все-таки не средние века, чтобы чучелки иголками протыкать, да гадать на гуще от Lavazza. Выйдешь на крыльцо — кругом физика молекулярная, генная инженерия, Эминем с Чубайсом, прости, Господи. Да и супруга вроде шибко образована, а вот накось — ну не могут люди еще пока без колдовства обойтись. Ну что ж. Не могут, значит и не могут, значит нужно это им.
— Страшно было?
— Страшно не страшно, а неприятно. Знаешь ведь, какая жуть берет, когда Колдунья сквозь тебя вроде смотрит — а все о тебе знает и все в тебе видит… Будто морок какой…
— Знаю. (Не знал он — ну откуда бы знать ему, но не подал виду, сейчас не правотой кичиться надо, а любимую поддержать.) И что сказала колдунья тебе?
— Что сказала, — это пока тайна, любимый. Нет- нет, не возмущайся сразу. Тайну эту ты узнаешь, узнаешь обязательно, когда сложатся об-сто-я-тель-ства. Но складывать их, Король, тебе придется. Как пазл Кандинского, который мы уже года три сложить не можем. Только собрать воедино эти об-сто-я-тель-ства может и посложнее будет.
— Тьфу, тётки, напридумываете вы обстоятельств, нагоните туману, клянусь гитарой святого Хендрикса! Ужель трудно просто сказать, как есть? Тайны-шмайны, черная кошка в стоге сена… — Шшшш, милый, не ругайся. Тайну эту все равно я только тебе могу открыть, больше никому. Но есть у меня то ли условие, то ли просьба — понимай, как хочется тебе. Знал Король свою Королеву. Достаточно хорошо знал, чтобы уверенным быть — не отступит Королева от своих слов. И значит — не так велик у него выбор, будь он хоть трижды Король. Словно на улице с односторонним движением. Из темного прошлого в светлое будущее. С тайной подоплекой на горизонте. Поговорил так Король сам с собой минутку-другую — полегчало. Делать нечего — чем ругаться, проще условия-просьбы выслушать, да понять, что за аллес капут, и как его преодолеть…
— Я готов, — говорит.
— Прежде всего, мой рыцарь, когда я тайну решусь открыть тебе, нужно так устроить, чтобы никого знакомого на тысячу километров рядом не было. Только ты и я. Ни родни, ни свиты, ни даже сторожевой собаки длинной рыжей породы. А второе мое условие такое — никто, слышишь, никто вокруг не должен знать в этот момент, что ты Король, а я Королева. Даже если курочкой из KFC пытать начнут — Шерлок Холмс и мисс Марпл на шпацирен. Инкогнито. А вот третье условие колдунья поставила. Говорит, тайна моя лишь в одном месте на Земле может расцвести и явью стать. Что сидишь, как кулич пасхальный? Хватай блокнот и записывай.
Расчехлил король «Паркер» с золотым пером, наизготовку взял, строчит, что твоя «Оливетти». «На планете нашей — так Колдунья говорила — мест волшебных почти не осталось. Поперевелись за сотни лет. Необитаемые острова отелями позастроили, через джунгли непроходимые шоссе бетонные проложили. Но слыхала я, что где-то есть королевство загадочное, где чудеса на каждом шагу случаются, а волшебством не удивишь никого. Есть, говорят в тех краях чудодейственный напиток. Каждый, кто отведает его, сам силу волшебную обретает, а как приходит время страну ту покидать — тут волшебство и заканчивается. Слухи о земле той кривыми дорожками до меня дошли — уж больно далёк путь оттуда для слова правдивого. Поговаривают однако, что есть приметы верные, по которым страну ту узнать можно. Вот они: Сказывают во-первых, что стоит на высоком холме замок огромный, а за стенами его собор, осененный древними тайнами.
Как ночь наступает, выходят на площадь барабанщики королевские, от барабанного боя отдохнуть, на флейтах — дудочках поиграть, а собор и пляшет под их музыку. Примета вторая — часы чудесные на главной городской площади, у старой ратуши.
Каждый, кто смотрит на них, свое собственное время видит, — кто молодым себя чувствует, кто стариком дряхлым. Третья примета королевства чудес — вечный мост, в сговоре с дьяволом построенный. Стоит он вот уже семь веков, и крест на нем желания людские исполняет.
Не счесть удивительного в столице той — не только собор там пляшет, есть и дом, на реке танцующий.
Есть кафтан, в дальние миры уносящий своего хозяина, да только об этих вещах люд совсем уж небылицы рассказывает. Но чтобы землю эту найти, первых трех примет за глаза тебе хватит. Времени Королю твоему на поиски — месяц, и ни днем более. И вот как прибудете вы в этот славный город, как подниметесь на старую ратушу — тут и тайна твоя оживет, тут любимому твоему и узнать о ней положено.»
Выслушал историю Колдуньи Король, почесал репу — не помогает. Того гляди, в брюкву репа превратится, а это хоть и чудо, да недоброе, помощи от этого никакой, проблема одна. Делать нечего. Созвал Король тогда мудрецов, а как по современному — так консалтинговое агенство, приметы обсказал, совета просит — местоположение определить. «Пусть, — думает — теперь у мудрецов репа немного почешется.»
Подумали мудрецы день-другой, а время то, как вода утекает. На третий день и говорят ему ученые люди: «Не знаем мы, как королевство то тебе отыскать. Знаем лишь, кто помочь тебе сможет в этом нелегком деле. Живут неподалеку от нас, в царстве Московском два всесильных брата. Зовут их Тур О и Тур А. К тому, который Тур О — ходить бесполезно тебе, хоть ты и Король. Смотрит он сквозь тебя, будто и не замечает вовсе — точь в точь Колдунья, что жене твоей напророчила. Не существуют для Тур О смертные люди. В жизни своей этот великан ни с кем не разговаривал, кроме брата своего — Тур А. Вот к нему и ступай, да приметы свои расскажи. Он помельче будет габаритами, а оттого и поприветливее малость. Поможет тебе.
Одна вот только засада попадется тебе на проторенной дорожке — помощь братьев недешево обходится, с иных Королей, знающие люди говорят, они за работу свою полцарства брали, да стадо божьих коровок впридачу. Найти же этих братьев очень просто — щепоть соли в левый кулак зажми, выйди на задний двор, да смотри об мешки с цементом не споткнись, три раза вокруг своей оси повернись, беспременно через левое плечо, и четыре раза читай вот такое заклинание: „Теле-фон-факс-интер-нет. Про-Тур-А-мне-дай-ответ“. Потом бежишь к себе в кладовку, гду у тебя нонче вычилительный центр имени Билла Гейтса иноземные умельцы построили, и нажимай клавишу „enter“. Тут то тебе и будет счастье, и как брата меньшего найти — сразу узнаешь.»
Сперва-наперво Королю измышления эти бредом показались. Но — так как ничего лучшего сорока на хвосте не принесла ему — действовать надо, чего уж там. Самое смешное, что подействовало заклинание мудрецов, даже несмотря на то, что король к стишку про факс-интер-нет неизменно добавлял от себя- «Фигасе, и зачем я это делаю…»
И было Королю знамение, и аудиенция назначена. «Только, — Тур, А говорит, -ты, Король, портки побогаче одевай — штаны я страсть как люблю, люблю, когда от меня народец без порток уходит». Не буду я подробности торга в живописное полотно превращать, да словно в романе описывать. Без порток-не без порток, а ушел Король от Тур, А в шортах сильно укороченных, хорошо хоть полцарства в неприкосновенности остались.
Идет, улыбается — видит, получается обещание, данное Королеве, сдержать. Вдвоем едут они в страну неведомую, ни родни ни челяди с собой не берут, да и знать никто и не будет — что в гостях в городе волшебном — Король да Королева. Тут правда Тур, А поглумился немного, характер свой вздорный показал. «Королевская, говоришь, чета? Ну вот тогда тебе письмецо на постоялый двор — жить там будете. „Корона“ называется, о трех звездах. Дыра-дырой, зато почти в центре. Да не бзди, Король! Я никому ничего о тебе не скажу! Работа такая — тайны чужие хранить» — и засмеялся смех-не смехом, а гусиным гоготом…
Стали Король с Королевой в путь собираться. Да и то слово — чего долго собираться, коли вдвоем? Пара порток, да платьев пяток. Французский лифчик — Король счастливчик. Блок сигарет, да ворох газет. Столовые приборы — вот и все сборы. Отгуляв Новый год, отправляются в полет. Три часа над землей — это братцы ой-ой-ой. Самолет приземляется — приключения начинаются.
Стоят Король с Королевой на центральной площади чудо-города. Привезла их сюда повозка заморская, выходить, говорят, пора. «А постоялый двор?»- Король говорит. «А постоялый двор сами найдете, здесь недалеко. Это у нас национальная забава такая — Христофориус Марко Поло Беллинсгаузен называется. Мы так всех еносранцев проверяем — если дорогу найдет, да аборигены по пути не съедят — значит и другие чудеса перенесет. А не найдет, значит ни к чему волшебства наши евойной хрупкой психике».
Ответил так гид иноземный, вжик — и растворился в толпе — чисто на метле ускакал. А народ вокруг веселый, чудодейственного напитка упившийся — смотрит косо, отвечает невпопад, и в глазах — счастье. Не врала Колдунья — продают напиток тот на каждом углу, да за сущие гроши. Но кто много выпивает — разум теряет. Разум терять Королю ни к чему — одна теперь задача, — к постоялому двору живому дойти, да любимую довести.
Начались у Короля с Королевой первые приятные хлопоты. Обмен валют — хоть курс и крут. Карты покупка — городу уступка. Постоялый двор — не залез бы вор. Далеко до ночи — чудес хочется, нет мочи. А город хоть непрост — да вот он, Карлов Мост.
Ничего приятней нету — плюнуть с моста во Влтаву эту.
Белых чаек покормить. Постоять и покурить.
Выпить чешского пивка. Понемножечку, слегка. Да потрогать Янов Крест — нет святей на свете мест.
Впрочем… чтой-то я в стихах? Ведь стихи мои не «ах». Я продолжу лучше в прозе, а иначе будет швах.
Стоят Король с Королевой на Карловом мосту, посередине всех Пражских чудес — а город тот издавна Прагой назывался — и глазам своим не верят, так красиво вокруг. А от моста прямо дорога начинается, что на Пражский Град. На суровую гору, каждый хочет, да не каждый поднимется. А королю уж невтерпеж, — хочется ему уже тайну своей Королевы услышать. Королева смотрит ласково, улыбается, но непреклонно говорит — «Подожди еще немного, милый мой Король, прежде чем Ратушу найти и на нее подняться, должны мы все чудеса городские на себя примерить, глазами обнять, руками ощупать и волшебством проникнуться. Пойдем для начала мы с тобой ко Граду, посмотрим, может собор для нас и спляшет…»
И к Граду Пражскому пришли они, и к собору подошли, что в память Святого Витта построен. Стоит собор, как влитой, а только глаз отведешь — на охрану тамошнего короля посмотреть — ан будто марево дрожит, и собор мелко-мелко трясется. Так и называется это псевдонаучное явление — «Пляска Святого Витта». Боковым зрением только видать, да после кружечек трех чудо-напитка пражского, что «пивом» кличут.
На Златой улочке король пару кинжалов на развесовку попробовал — дело охотничье, суровое.
Говорят, издавна тут ремесленники хранят традиции оружейные, да секреты, как цацки привораживающие, женскому глазу приятные, делать. Только Королю с Королевой все больше клеймо варварское на глаза попадалось — «Made in China».
И не стали они ничего покупать — тайне это не в помощь, баловство одно. А Королева, хоть от холода и дрожит, а все дальше и дальше ведет Короля, по маршруту сквозь времена, будто ей одной ведомому. Сквозь Градчаны на Петршинский холм, отдохнуть немного, в Земле Восьми парков надышаться свежим воздухом.
В лабиринте тамошнем едва не потерял Король свою Королеву. И не пряталась она особенно, а просто — шаг в сторону сделала и пропала. Смотрит Король вокруг — да только себя видит, то двадцать королей, то — уже пятьдесят, и голоса странные, будто из-под земли, слышит.
В лесах АнноКаренинских не заблудился бы Король, да и как заблудиться, коли рядом и собака сторожевая, рыжая да длинная, а тут струхнул. Но не зря говорят, что у влюбленных третий глаз время от времени открывается — зажмурился король, и сразу будто линии красные в глазах заплясали — увидел он путь, по которому Королева шла. Нагнал Король свою возлюбленную, а та лишь улыбается. Говорит — «Не мог ты, Король, меня не найти, знала я. Тайна моя крепче канатов корабельных нас связывает.»
И день прошел, и другой к закату клонится. Велик город, весь и за месяц не обойти. Видели Король с Королевой и дом танцующий,
и столб чертов на Вышеграде — правду ли говорят, нет, что Черт его сам сюда приволок — даже местные не знают, хоть местные всякое говорят, когда врут, когда нет — не поймешь. И в музеи ходили — историю города изучать. И на артистов местных поглядели — любили они это дело. Король все боялся правда, мол, придут они — а там выступает этот… Маг О’Маев, да ничего, обошлось. И кафтан, несущий своего хозяина неведомо куда, видели они,
и
танцующих фавнов.
И башни сторожевые, суровые, как великаны, скрывали от них солнышко, и колокольный перезвон будил по утрам.
Так бы Король про тайну и не вспомнил, да утром последнего дня взяла Королева его под руку. «Ну что ж, — говорит. Пришло время. Теперь ждет нас, милый, Ратуша, ступени её крутые ждут, да на вершине — тайна моя.»
Пошли. На Староместской площади присела Королева. «Подожди, говорит, родной. Устала я." Видит Король — совсем плохи дела. Вот уже у подножья Ратуши стоят они, а Тайна все не пускает его, все далеко она, как и в первый день, когда открылась ему Королева. Выпил тогда Король напитку чудодейственного, а про себя приговаривал
— «Ой, напиток древний, ты же не только радость и смех людям приносишь. Нужна мне сейчас сила немерянная, богатырская, чтобы помочь Королеве на Ратушу подняться." Допил кружку, брякнул о стол — а кружка и разлетелась в мелкие клочки. Совершил чудо древний город, дал Королю силу могучую. Поднял тогда он свою любовь, и как перышко, по ступеням понес на башню, на самую вершину.
Красота вокруг — неописуемая, рождественские ярмарки, башни суровые да крыши красные- красные, будто весь город — как один пожар большой. И солнышко рядом, жмурит глаза, как ласковый кот, улыбается. Взяла тогда Королева лицо Короля в свои ладони. Посмотрела прямо в глаза ему ласково. И говорит… — Ну что же, сильный мой. Время тайну открыть тебе…
Я БЕРЕМЕННА. У НАС БУДЕТ СЫН.
За окном светало. Принц давно уже, мирно, как маленький паровозик, сопел в кроватке, а Король, не в силах расстаться с воспоминаниями, стоял у окна, курил, и смотрел на просыпающийся город… «Хорошо, что на свете существуют сказки»,- думал он. «Хорошо, что на свете существуют дети, которым можно рассказать существующие сказки»,- думал он. «Хорошо, что в нашей жизни иногда случаются сказки, которые можно рассказать детям, которые даже и не поверят, что ты только что рассказал им самую что ни на есть быль»,- думал он. «Хорошо, когда есть любимая, для которой ты можешь превратить самую что ни на есть быль в сказку. Пусть ненадолго. Пусть на неделю»,- думал он. Подумайте и Вы об этом.
